Деньги считали чемоданами
– Мамина сестра-фронтовичка штурмовала Кёнигсберг, тут и осталась, – рассказывает Герман Петрович, – а потом сделала вызов нам. Мама была вдовой, и сестры решили поднимать своих детей вместе. На вокзале мы с вещами погрузились на полуторку и отправились к тете Зое. Мне было 6 лет, но я по сей день помню радость предвкушения встречи с родней и одновременно страх от вида руин среди цветущих каштанов и сирени. Тетя с дочкой жили на углу Каменной и Сталинградского проспекта (сегодня проспект Мира. – Прим. авт.) в доме, где располагался гастроном. После демобилизации ее поставили туда заведовать отделом. Маму взяли в тот магазин кассиром. Работа была нелегкая. К концу смены болела правая рука – приходилось беспрерывно крутить ручку немецкого кассового аппарата. После работы надо было пересчитать дневную выручку. Вторая смена заканчивалась ближе к полуночи, после чего мама поднималась домой с чемоданом, набитым деньгами, и мы всей семьей собирали их в пачки по 100 штук. Считали при керосиновых лампах, так как свет в ночное время в домах отключали. Когда не было керосина, в комнате горели масляные фитили или свечи. После подсчета мама сдавала чемодан инкассатору. Еще помню, как летом на выходных для семей сотрудников гастронома выделялись грузовики, и мы ездили к морю.Многие воспоминания вызывают улыбку. Например, маленький Герман не понимал, зачем немка по соседству каждое утро с мылом драит тротуар. Сам-то он купался в тазике – в округе не было ни одной бани. Первая открылась лишь осенью 46-го на ул. Шиллера. А после того, как на соседнем доме заработали огромные часы, мальчика часто посылали узнать время. Который час, он объявлял громко, чтобы слышал весь подъезд.
Обменяли полбуханки на санки
В 1947-м Герман пошел в школу № 1 на ул. Кропоткина. До войны в здании располагалось высшее реальное училище «Бургшуле». Здесь были просторные классы, спортивные и актовые залы, тренировочный городок, а рядом парк (сегодня тут теннисные корты стадиона «Спартак» . – Прим. авт.).– Мы были заядлыми футболистами, играли класс на класс, двор на двор, – продолжает Герман Петрович. – Часто спортивные баталии проходили на пустыре, где потом появился Дом культуры рыбаков, ныне Музыкальный театр. А еще собирали металлолом и сдавали его старьевщику. На полученные деньги покупали мячи, пирожки, сладости. И книги. Читали их потом вслух. Любимой была книга «Порт-Артур» Степанова. Всем классом разбирали завалы – очистив кирпичи, складывали их штабелями, затем грузили на машины. С немецкими сверстниками дружили. Однажды с братом зашли в гости к одному из них. Мать мальчика нас угощала и подарила коробку цветных карандашей. Вот было радости! Мы очень их берегли.
Врезался в память и другой презент – прекрасные санки. Было это в январе 1948 года. По Сталинградскому проспекту несколько дней тянулись вереницы кёнигсбержцев – стариков, женщин, детей. Они выходили из домов и, вливаясь в колонну, двигались на Сортировочную для отправки в Германию. Люди с чемоданами, узлами и тележками, груженными нехитрыми пожитками, шли зачастую голодные. В один из дней Герман стоял у своего подъезда, наблюдая за процессией. Вдруг к нему подошла немка c двумя детьми и со слезами протянула руку: «Bitte! Brot! Еtwas Brot!». Мальчик понял, что она просит хлеба, и кинулся домой. Мама отрезала ему половину буханки, которую Герман отнес немке. Та отблагодарила русского мальчишку, отдав ему санки. Катался на них он все свое детство.
Раков варили в каске
– После отъезда немцев мы ходили по подвалам и каморкам, в которых они ютились, рассматривали оставленное, но ничего не брали, – вспоминает Бич, – нам, детям, казалось, что хозяева скоро вернутся, воровать было стыдно. А ребята постарше рыскали по развалам в поисках оружия. И находили… Ровесник моего брата Эрик Фирсов и еще три пацана погибли при взрыве. Они нашли фаустпатрон и решили достать из него тол, чтобы глушить рыбу в пруду.Через какое-то время семья Бич получила комнату на ул. Коммунальной. Соседи поставили во дворе сарайчик, завели поросят, разбили под окнами огород. Тем самым и кормились. Мальчишки помогали – копали грядки, ухаживали за поросятами и рыбачили.
– На новом месте у меня по-явились новые друзья – Боря Болдуев, Валька Шепитов и два тезки – Вовки Жуковы. Летом рыба не переводились с наших столов. А раков мы варили прямо на берегу, на костре, в немецкой каске. Любимым местом рыбалки был пруд Дзержинец. Вода чистая, прозрачная, на берегу сохранившиеся немецкие раздевалки и вышки для прыжков. Красота! Зимой на стадионе «Пионер» заливали огромный каток, его освещали, включали музыку, и мы катались на коньках, водили «паровозики» , играли в снежки. Мастерили клюшки из веток и играли в хоккей.
После школы Герман Бич пошел работать токарем на завод «Янтарь» . Потом решил связать жизнь с армией – окончил высшее военно-техническое училище, затем Военную академию тыла и транспорта. Работал инженером Рижского электромашиностроительного завода. В 1994 году вернулся в Калининград. Сегодня Герман Петрович занимается писательской и ветеранской деятельностью.
– Я долго не знал, где погиб и похоронен мой отец, – говорит земляк, – занимался поисками. Наконец мне сообщили, что он лежит на Пошехонском кладбище Вологды. В прошлом году с сыном хотели посетить могилу, а тут началась пандемия. Но мы обязательно это сделаем!
Герман Петрович Бич в Калининграде живет с шестилетнего возраста
Мама героя нашей публикации работала кассиром. Фото сделано в 1948 году
Калининградский гастроном № 1 и его работники. Татьяна Бич на снимке – вторая слева в третьем ряду
В этом году Калининградская область отмечает 75-летие. Журналисты «Страны Калининград» рассказывают о важных вехах в развитии края. И вы, наши читатели, можете нам помочь, поделившись воспоминаниями. Первые пятилетки, большое переселение, знаковые стройки, герои этого времени, трудовые династии – пишите нам о них на эл. адрес [email protected], звоните по тел. 31-24-11.
поделиться
